^[1]Параджанов считал ее гениальной. Тарковский был влюблен в ее творчество. Тонино Гуэрра, восхищенный ее талантом, снял фильм… В Национальной картинной галерее сегодня открывается выставка работ безвременно ушедшей Гаяне Хачатурян.

Гениальных художников легко определить. Их полотна моментально выделяются на фоне даже выдающихся. Картины Гаяне Хачатурян — гениальны. Это не частное мнение, это данность, принятая в художественном сообществе. Работы Хачатрян входят в собрания галерей и музеев по всему миру. Ее почитали крупнейшие творцы: Мераб Мамардашвили, Владимир Спиваков, Алла Демидова, Франсуаза Саган, Ив Сен-Лоран, Михаил Туманишвили, Отар Иоселиани, Гия Канчели… К ней в Тбилиси (о, да, она представляла армянский цвет Грузии), будто паломники, приходили поэты, художники, актеры. Папа Римский Иоанн-Павел II однажды посетил ее мастерскую в Тбилиси — и испытал, по словам очевидцев, истинный восторг. Йоко Оно, ознакомившись с полотнами Гаяне, воскликнула: «Неужели в России [тогда — СССР] есть такие художники!». И отправила к художнику операторов, чтобы те запечатлели ее картины.

Попробуем описать собственные впечатления от ее работ — и понять, почему все находят их великими.

Полотна Гаяне Хачатурян — это поэтическая смесь, собранная из оттенков характера художницы, точного взгляда на историю и оригинальной манеры исполнения. Длинный ряд ее картин словно передает всё, что было в ее жизни. Кто-то сказал, что в ее жизни не было ничего, что не воплотилось бы столь причудливым способом, что не отразилось бы на холсте и на бумаге. Она создавала картины собственной жизни. Какая яркая, полная жизнь!

Она была всегда окутана тайной, легендами. Говорят, что Хачатурян не училась живописи. То есть училась недолго — два или три класса художественной школы. Бажбеук-Меликян, разглядевший ее бездонный талант, отговорил от поступления в академию — боялся, что там ей навредят. Живопись неотделима от меня, это моя кожа, мой скелет. Я просто умру без кисти, палитры, красок, повторяла Гаяне. Вдохновение она черпала в родном городе. Она обожала Тбилиси. Бесконечное число раз рисовала его. Каждую улочку, каждого персонажа она знала и, передавая холсту свое знание, обогащала образ, делала его настолько рельефным и подвижным, что казалось — сейчас заиграет картина, как пленка кино, как театр…

^[2]

^[3]

^[4]

^[5]

^[6]